Валерий Карпин и Денис Мацуев: "Промес - лучшее приобретение "Спартака" за 16 лет"
– Что тренер Карпин хотел бы спросить у пианиста Мацуева?
Карпин: – Как идет подготовка к концертам?
– Тогда добавлю свой вопрос: футболисты часто жалуются, что играют с интервалом в три дня. Какая у вас плотность концертов?
– Я бы объединил эти вопросы в одну историю. В этом году установил рекорд по количеству концертов для пианистов. Дирижер играет до пятисот концертов в год. Иногда даже по два-три в день. Это не какой-то спортивный интерес, просто невозможно отказать, когда приглашают. Если знаю, что меня ждут, – еду. Вопреки всему. Мы с Гергиевым в прошлом году поставили мировой рекорд – днем сыграли в Амстердаме, а вечером в Америке.
– Каким образом?
– Разница во времени. На частном самолете быстро добрались до Америки. После чего пересели в вертолет и приземлились практически у зала. Возможно, такие нагрузки даже футболистам не снились.
– Рекордные.
Мацуев: – Да, но мы не боремся за рекорды. Просто я чувствую себя гораздо лучше, если чаще играю. Когда в форме, то могу даже не заниматься перед концертом. Но все равно помимо этого учу новые произведения, потому что без репертуара невозможно играть столько концертов.
Карпин: – Очень интересно, как все происходит?
Мацуев: – У каждого по-разному. Начинается все с музыкальной школы, училища, консерватории. Кто-то занимается по десять часов в день, кому-то достаточно полутора-двух. Я никогда больше двух не занимался. Сначала надо запомнить текст, который играешь. Наизусть. В голову. Потом в пальцы. Если речь идет о художественном образе произведения, то надо не просто ноты сыграть, а чтобы был смысл, а не только техника. Поэтому каждый концерт – как спектакль. Я играю сорок пять разных концертов с оркестром и восемнадцать разных сольных программ. И все произведения в голове, в первую очередь в душе. Концерт – это кульминационная точка всего, потому что идет постоянный разбор как с нотами, так и без нот, как с инструментом, так и без него. Я могу в самолете какие-то произведения проиграть, без фортепиано. По нотам могу учить новое произведение. А концентр – это самая большая магия, как и для футболистов матч. Это магия зрителей, магия болельщиков, которая тебя подхлестывает, несет, окрыляет. Это как допинг. Кто-то говорит: "Надо Мацуева с Гергиевым проверить на мельдоний. Они очень много концертов играют". Я и не скрываю. Да, сцена и публика – это мой мельдоний. Это стопроцентная терапия.
– Сколько вы сидите за роялем?
Мацуев: – Не больше двух часов. Но когда учу что-то новое, может быть и три – четыре часа. Я никогда не засекаю время. На самом деле неважно сколько, важно – как. Многие занимаются и по десять часов, но толку от этого нет.
– Наверное, это зависит от степени таланта.
Мацуев: – И от таланта, и от людей, которые окружают талантливого человека – педагогов и родителей, которые точно понимают, в какой момент надо давать те или иные произведения и следят за развитием.
Карпин: – Интересно, сколько времени уходит на изучение нового произведения?
Мацуев: – Здесь я тоже рекордсмен. Могу выучить большой концерт с оркестром, скажем, Прокофьева или Рахманинова, за десять дней.
– Это мало или много?
Мацуев: – Вообще можно учить полгода. Технически. Выучить сам текст. А я могу за неделю, за десять дней. А потом ты начинаешь учить этот концерт всю жизнь.
Карпин: – То есть нет предела совершенству.
Мацуев: – Абсолютно.
Карпин: – Технически вы выучили, и в голове это есть. Но надо, чтобы пальцы все запомнили. На это еще уходит время или все происходит одновременно?
Мацуев: – Через два месяца играю четвертый концерт Рахманинова в Мюнхене. Это единственный концерт, который я никогда не играл, хотя на слух знаю каждую ноту. Мы с Гергиевым 15 октября будем играть его в Мюнхене, а потом у нас большой тур по Азии, Америке – пятнадцать концертов. К нему еще не притронулся. Осталось три месяца. Это для нормального музыканта катастрофа. То есть иду всегда на риск, тяну до последнего. Люблю, когда осталось мало времени, концентрируюсь и, как правило, все получается. Я его выучу наизусть пальцами. Заложил на это две недели. Потом буду учить внутренне. То есть речь уже пойдет о музыке. Буду слушать разные записи, великие исполнения и потом попробую первый раз его обыграть у себя на фестивале в Иркутске в начале сентября.
Карпин: – То есть до концерта в Мюнхене вы пробуете его обыграть в так называемых товарищеских матчах.
Мацуев: – Правильно. Молодец (смеется). Вот мудрый человек. Контрольные игры, да. Но все равно в них, где бы ни выступал, это всегда сто пятьдесят процентов отдачи. Но не факт, что это потолок.
– Вы слушаете записи своих концертов?
Мацуев: – Конечно. Я не люблю свои записи, но взгляд со стороны очень важен. В зале сидит мой папа, мой педагог и еще несколько людей, которым доверяю. Они всегда высказывают свои мысли, глядя со стороны. Очень важно иметь человека в нашей профессии, который может сказать правду.
– И вы безропотно соглашаетесь?
Мацуев: – Родители – мои главные критики. После любого концерта. В "Карнеги-холл" две тысячи человек стоят и кричат, потом "Нью-Йорк Таймс" пишет рецензию, что это был лучший концерт сезона в Нью-Йорке. А я прихожу в гостиницу и слышу совершенно другие вещи от родителей, потому что они знают мои возможности и как я могу играть.
– Откуда это берется? Они что, большие музыканты?
Мацуев: – Папа – выдающийся пианист и мой педагог. Мама тоже пианистка. Понимаете, я вылеплен ими. Поэтому для молодых талантов очень важно иметь тех людей, которые правильно направляют.
Карпин: – Как футболистам – правильного тренера.
Мацуев: – Абсолютно верно. В музыке очень важен детский педагог, как и в футболе детский тренер.
НА МОЕМ КОНЦЕРТЕ В БАРСЕЛОНЕ ПРИСУТСТВОВАЛ МЕССИ
Карпин: – После концерта, допустим, в Мюнхене больше устаете физически или психологически?
Мацуев: – Простой пример. За два – два с половиной часа концерта я теряю до трех литров воды – три килограмма веса. Можно сказать, это мой фитнес. Сложно, когда идет большой тур и пятнадцать концертов проходят в разных городах. Тогда больше устаю от перелетов и переездов.
Карпин: – Сразу после концертов не спите? Я после игр до шести утра не мог заснуть.
Мацуев: – Когда-то могу заснуть, когда-то нет. Но если сам концерт получился, испытываешь невероятный подъем. Если ты болеешь, а бывает, что выходишь с температурой, то отыграешь и уходишь со сцены абсолютно здоровым человеком. Это сценотерапия, какое-то необъяснимое медицинское чудо.
– А рюмку выпить не хочется, как после какой-то сумасшедший игры?
Мацуев: – Пиво, как футболисты, с удовольствием. Почему бы и нет?
– Есть ли среди ваших коллег те, кто так же фанатично влюблен в футбол?
Мацуев: – Конечно. Это Валерий Гергиев – абсолютно футбольный человек. Он один из тех, благодаря кому Россия получила чемпионат мира. Гергиев знает самых влиятельных футбольных людей в мире и дружит с ними многие годы. Он знаком, например, с королем Испании Хуаном Карлосом – патроном мадридского "Реала". Его друг – . А самым близким другом был президент марсельского "Олимпика" Робер Луи-Дрейфус, который, увы, умер.
– Кто-то из футбольных звезд бывал на ваших концертах?
Мацуев: – Конечно. , Беккенбауэр, был в Барселоне. Мы с Гергиевым тогда играли.
– Представьте, что Каррера предложил вам перед матчем с "Динамо" провести установку. Что бы вы сказали?
– К сожалению, не могу – у меня 18 июля сольный концерт в "Ла Скала".
– А если Каррера все-таки уговорил бы?
Мацуев: – Просто предложил бы игрокам послушать первый концерт Чайковского или третий концерт Рахманинова. После этого невозможно выйти на поле спустя рукава. А сейчас просто пожелал бы удачи.
– Как Гагарин сказали бы: "Поехали!"
– Да. Не хочется сглазить, потому что победы "Спартака" меня в творчестве воодушевляют и вдохновляют. Вот мы говорили про новое поколение. В отличие от футбола, наши юношеские сборные пианистов 12 – 14 лет беспрецедентно талантливы. Корея, Китай и Россия. Эти три державы с действительно гениальными музыкальными командами. Они играют не по годам зрело не просто технически, а виртуозно. И если закрыть глаза, то возникнет полное ощущение, что играет большой, сложившийся и глубокий артист. Думаю, в самое ближайшее время нам не будет стыдно за нашу молодежь. Хотя и сейчас не стыдно. Русская фортепианная школа – лучшая в мире. И вопреки всему таланты в ней появляются даже из глубинок. Поверьте, есть там и наше футбольное будущее. Надо только захотеть, чтобы оно выросло.
– На что готовы пойти, если "Спартак" повторит свой золотой подвиг: постричься наголо или отпустить бороду?
Мацуев: – А как же концерты? Меня же никто не узнает.
– Тогда оставайтесь самим собой, как и ваш "Спартак"!
« назад