Рецензия на концерт Дениса Мацуева и оркестра Баварского радио под управлением Мариса Янсонса в Люцерне
Превосходный Симфонический оркестр Баварского Радио (BRSO) с 2004 года ежегодно выступает на Пасхальном фестивале в Люцерне. За два года до этого Марисс Янсонс занял место Лорина Маазеля в качестве главного дирижера, и он является истинным мерилом высокого уровня фестиваля, местом проведения которого является потрясающий зал, спроектированный Жаном Нувелем на берегу озера Люцерн.
После антракта на сцену вышел гениальный российский пианист Денис Мацуев. Став победителем Конкурса Чайковского в 1998 году, Мацуев с того момента выступал практически со всеми ведущими оркестрами мира. Так как он неизменно получал высокую оценку за исполнение произведений Рахманинова, мы с большим нетерпением ожидали эту Рапсодию на тему Паганини, которую русский композитор написал в 1934 году в своем доме в изгнании в городе прямо напротив (через озеро) того места, где находился наш зал.
Как в классическом концерте для фортепиано с оркестром, в Рапсодии фортепиано противопоставляется всему оркестру, чтобы вместе затем исследовать, все измерения и грани единственной простой мелодии. Мацуев начал первую вариацию, как простое упражнение, заданное на дом, но молниеносно убыстрился до чудовищного темпа, который нелегко даётся даже самым совершенным из пианистов.
24 вариации охватывают широкий спектр эмоций от мистического до напыщенного, от милитаристского до лирического, постоянно переключаясь ритмично между тоникой и доминирующим ключом, придавая музыке одновременно остроту и узнаваемый почерк, как у величайших голливудских фильмов. Чистейшая сладость знакомой вариации 18, к примеру, настолько романтична, что даже становится больно сердцу. Сам Рахманинов, предвосхищая коммерческий успех Рапсодии, как говорят, пошутил: ”Это специально для моего агента". Помимо темы Паганини, неоднократно проявляется мелодия, позаимствованная из литургии Заупокойной мессы, Dies Irae, придавая ещё большую глубину и вес многим вариациям на тему Паганини.
С моего места, я не мог видеть руки пианиста, за исключением тех моментов, когда он играл высокие ноты. Но я мог прочитать какую-то часть интерпретации музыки по живой мимике Мацуева. Его челюсть и лоб вздрагивали, он вскидывал голову. Он соблазнял клавиши, рычал на них, праздновал над ними победу, играл с ними и, казалось, вёл осмысленный диалог. Его молниеподобная скорость и выражение лица поражали настолько, что публика забывала дышать.
Что важно, синхронизация пианиста с BRSO была идеальной. Они не расходились ни на миллисекунду, когда нужно было исполнить взрывной финал, пронёсшийся по сцене как молния. С последним аккордом Мацуев вскочил с банкетки в один большой прыжок. Широко улыбнувшись восторженной аудитории, он обернулся к музыкантам оркестра, чтобы поприветствовать их. Это исполнение невозможно было не полюбить.
Sarah Batschelet
« назад