Рецензия на концерт в Барбикан Холле в Лондоне. Мацуев, Нозеда, Лондонский симфонический оркестр
При том, что Мацуев прекрасно отдавал себе отчёт в том, насколько высоким уровнем адреналина, силой и выносливостью должен обладать любой пианист, чтобы хотя бы просто пройти партитуру Второго фортепианного концерта Прокофьева от начала до конца, не говоря уже о том, чтобы сыграть ноты с такой поразительной точностью, как мы слышали здесь, в Барбикан-холле в его исполнении, он выглядел поразительно невозмутимым, когда сел за инструмент.
Тридцать минут спустя – казалось, почти в тот же момент, когда его руки ещё продолжали доигрывать заключительные хлёсткие аккорды finale tempestoso, – он вскочил на ноги и бросился обнимать Носеду. Если с него и сошло семь потов во время исполнения концерта, который является одним из самых сложных фортепианных концертов существующих в мире, его изысканная учтивость и невозмутимость об этом совершенно не говорили.
Это было выдающееся выступление: в конце концов, один критик в сентябре 1913 года, когда состоялась премьера этого концерта, во время которой сам Прокофьев, тогда ещё студент, выступал в качестве солиста, отметил, что слушатели «замерли от страха, и у них волосы дыбом встали».
Надо признать, что это произведение Мацуев исполняет регулярно, называя его "Эверест Прокофьева" и оставляя за ним "первое место среди всех фортепианных концертов". Исполнение его требует идеальной уверенности в собственной технике и сочетания силы спринтера и выносливости марафонца одновременно. Мацуев демонстрирует всё это. Скерцо было ошеломляющим, работа пальцев умопомрачительно быстрой и мастерски ловкой, finale tempestoso был тёмным и насыщенным, иногда полным злости, и народные мотивы тоже прозвучали. Мацуеву не всегда удаётся удержаться от того, чтобы не молотить по клавишам, тем не менее при этом он никогда не теряет предельной чёткости и точности, и мощь его звука полностью соответствовала своей монументальностью каденце первой части, которая переросла в итоге на волне ещё более насыщенной драмы во взрывной диссонанс, настолько мощный, что потребовалась все силы LSO, чтобы её погасить. Инструмент к счастью выдержал собственное испытание на прочность и выносливость.
Исполнение Мацуева на бис было совершенно иным, стерев с палитры предыдущие краски и внеся ощущение прохладного воздуха и грации: Музыкальная шкатулка Лядова. После шквала такая нежность - шепчущее прикосновение к клавиатуре и аккуратная работа педали - была волшебной.
Клэр Сеймур
« назад