Денис Мацуев: «Мне надоели негативные новости!»

Эх, дороги!..

«АиФ»: Денис, сколько раз за прожитые 40 лет вы объехали земной шар?

Денис Мацуев: (Cмеётся.) Это хорошо бы подсчитать! Наверное, не один раз — это точно, и не пять, и не десять, Активно я начал гастролировать с 1992 года… За это время дал концерты в 63 странах, а в России — в 121 городе.

— Мы и сейчас разговариваем в дороге, когда вы едете из одного города в другой. Получается почти как у Радищева — «Путешествие из Петербурга в Москву». Та картина, которую видите из окна автомобиля, она вас удивляет, расстраивает или, наоборот, внушает оптимизм?

— Безусловно, пейзаж за окном (а особенно, за окном поезда) говорит о многом. Показательны именно маленькие посёлки, деревни, городки. По тому, в каком они состоянии, можно судить о стране в целом. И когда я еду, скажем, из Лиона в Тулузу или из Атланты в Индианаполис, безусловно, картина получается другая, нежели между Кемерово и Новосибирском.

Вопрос-ответ

О чём думает музыкант на сцене?

  Денис Мацуев. Конкурс имени Чайковского. Июнь 1998 года. Простой пример. Только что я провёз по стране оркестр «Вена – Берлин» с большим гастрольным туром. Все концерты прошли триумфально, но… Из Екатеринбурга в Казань нам пришлось лететь через Москву — прямого сообщения нет. И так — очень часто. Красноярск – Новосибирск, Новосибирск – Омск. Нет сообщения, кроме автодорог! А нет сообщения, значит, и экономические, и культурные, и социальные связи между городами отсутствуют. Но чтобы страна была именно страной, а не набором территорий, мы должны объединяться. Не время сейчас разъединяться на «удельные княжества»!

Хотя что-то всё-таки меняется к лучшему. Вот сейчас я двигаюсь из Самары в Ульяновск, 300 км, 4–5 часов в пути. Лет 5–7 лет назад тебя трясло на чудовищных колдобинах, а сейчас ты едешь более плавно. До идеала, безусловно, далеко (смеётся). Но я уже сколько раз говорил: мне надоели негативные новости! Этот принцип, что на позитиве рейтинга не сделаешь. Принцип этот нужно менять как можно быстрее! Вы не представляете, сколько переговоров мне пришлось провести на телевидении, чтобы в новостях рассказали о нашем туре по Оренбургской области, где в районных центрах я сыграл четыре концерта, где мы подарили четыре рояля. И везде на наших концертах выступали местные дети, которых мы отобрали с нашим фондом «Новые имена». Выступали они потрясающе! Это нужно показывать, этих ребят! Хватит уже стрельбы и взрывов, которые кочуют из одних новостей в другие.

— К слову о позитиве и негативе… Меня удивило признание маэстро Темирканова: что он только с возрастом начал понимать, какую роль на самом деле играет музыка в жизни человека. А вы эту роль сразу поняли? Или надо было лет 10 просидеть на сцене, чтобы это понять?

— Начав гастролировать по разным странам, я убедился, что мы обладаем уникальным языком, не требующим перевода. Ты на интуитивном уровне можешь донести до любого зрителя в мире всё, что хочешь сказать. И в той ситуации, что складывается сегодня в мире, именно музыка оказывает терапевтический эффект. Исхожу из собственного опыта — в Израиле мы дали шесть концертов вместе с Израильским филармоническим оркестром. И каждый вечер в трёхтысячном зале рядом садились арабы и евреи. Потому что концерт — это то время, когда не то что войны, а любые недопонимания остаются вне концертного зала.

Музыка может лечить, мирить, растрогать, развеселить, может прижать к стулу, поможет очиститься от того негатива, что накопился, — могу бесконечно продолжать этот список. Мне говорят: ты играешь 220 концертов в сезон, никто из пианистов в мире этого не делает (что правда). Ты не устал, зачем тебе это нужно? Я всегда отвечаю так: я самый счастливый человек на свете. И никогда не забуду тот первый мой концерт в школе искусств в Иркутске, когда я шёл и у меня распирало всё внутри от предвкушения, что сейчас я выйду на сцену выступать. И сейчас, когда почти каждый я день выхожу на сцену, могу повторить: я самый счастливый человек на свете. Это самое любимое состояние — общение с публикой, общение с инструментом, общение с великим произведением. И я не могу говорить нет, когда меня приглашают с концертом. И когда у меня спрашивают, где ты хочешь оказаться через 20 лет, незамедлительно отвечаю: на сцене в концертном зале.

Талант быть отцом музыканта

— В 90-е годы мы дружно сползали в пропасть — и в экономике, и в культуре. На дворе 2015. Из этой пропасти мы начинаем выползать или по-прежнему где-то на дне копошимся?

— Смотря о чём говорить.

— О культуре, к примеру.

— Давайте-ка я скажу про свой — пианистский — цех. В отличие от скрипачей, виолончелистов или, скажем, певцов, тут нам на смену идёт такая команда — могу ручаться головой, — которая уже начинает завоёвывать мировые столицы. Я много езжу по стране, с фондом «Новые имена» мы везде проводим мастер-классы, приезжают лучшие московские профессора. И вот удивительно — чем меньше город, тем ярче там таланты. Просто диву даёшься! То поколение, которому сейчас 11–14 лет, очень отличается от нас. Они рациональные в хорошем смысле слова. Они знают, что нужно и посидеть позаниматься, и почитать книжку, и сходить в кино, в театр, спортом позаниматься в конце концов. У них на всё хватает времени — темпоритм совершенно иной, чем у нас в этом возрасте. И играют они по-другому. Ещё десять лет назад невозможно было представить, чтобы 11-летний мальчик ТАК исполнял «Мефисто-вальс» Листа или концерт Чайковского. И это ж не цирковой номер, как в некоторых азиатских странах, где просто заучивается каждое движение. Это серьёзные, глубокие музыканты. Так что за пианистов мне не то что не стыдно — я за них не переживаю. Но в целом много за что надо взяться — проблем достаточно.

— Хорошо, у нас есть молодые талантливые пианисты, у нас есть молодые талантливые спортсмены. А распорядиться-то ими мы умеем? Наша молодёжная футбольная сборная первые места в мире занимает. Но до нашей взрослой сборной они почему-то не доходят.

— (Вздыхает.) Футбол — это вообще отдельный цех, где сейчас творится чёрт знает что. И я уверен, что те перемены, которые идут и в российском футболе в целом, и в моём родном «Спартаке», — на пользу. Чемпионат мира по футболу – 2018 — прекрасная возможность сделать огромный скачок вперёд. Нужно, чтобы открывались новые детские спортшколы, чтобы школы эти были связаны с основными клубами. Чтобы не делались основные ставки на легионеров — лимит на легионеров надо сохранять обязательно! Чтобы не тратились безумные деньги на иностранцев, в том числе и на главного тренера сборной. На бюджет, что был выделен ему на зарплату, можно построить сто детских школ!.. А толку всё равно нет, потому что даже из группы не выходим, и непонятно, попадём ли на чемпионат Европы…

Новое поколение в спорте есть, безусловно. Но система развития талантов не то что несовершенна — она, по-моему, даже ещё не придумана. Так что реформы в футболе назрели большие — это правда.

— А в музыке всё в порядке?

— О какой-то всесоюзной подготовке талантов-пианистов говорить невозможно. Каждый исполнитель — это отдельный бриллиант, к которому нужен индивидуальный подход. Тут много вопросов и к педагогам, и к родителям — их талант не менее важен, чем талант ребёнка.

— И в чём заключается родительский талант?

— Мой папа как-то процитировал слова Людовика XIV: «Я для искусства сделал всё, что мог, — я ему не мешал» (смеётся). Мне повезло, мои родители — удивительные музыканты и удивительные люди, которые посвятили мне свою жизнь. Слава богу, они до сих пор со мной.

Родителям будущего музыканта нужно идти на огромные жертвы. И одновременно быть готовыми к правде, к словам «ваш ребёнок не выдающийся». Это больно, но об этом нужно говорить откровенно, если не хотите сломать жизнь ребёнку. А большинство же хочет, чтобы уже завтра у них были концерты в Карнеги-холле и других легендарных залах. Но ведь бывает и так: сегодня успех есть, а завтра раз — и всё закончилось.

После моего первого концерта в Иркутске — а он был весьма успешным — родители сказали: «В общем, да, всё хорошо. Но теперь забудь об этом и пойдём заниматься». И мы с папой остались прямо в филармонии работать над теми местами, которые не получились. И так — каждый день.

Хотя тут тоже нужно быть очень аккуратным — ни в коем случае нельзя заставлять ребёнка заниматься по 10 часов на фортепьяно, тем самым полностью отбивая у него любовь и тягу к музыке.

— Вы, кстати, к успеху привыкли?

— Смотря что понимать под словом «успех».

— Овации, крики «Браво!».

— Мне важнее внутреннее ощущение успеха. Или успех фестиваля «Крещендо». Успех всего нашего поколения, которое, вспомните, в 90-е разъехалось по миру, и стало казаться, что его вообще больше не существует.

Хотя успех — да, это, безусловно, овации и аншлаги, я здесь греха не таю. Потому что, если ты выбрал профессию концертирующего музыканта, для кого же ты тогда играешь, если у тебя не будет народу в зале? Но, повторю, родители ещё тогда, в детстве, мне сказали: ко всему — будь то успех или критика — нужно относиться с глубочайшей самоиронией. Самый главный девиз нашей семьи — всё будет хорошо. А ещё у нас, у сибиряков — а я много раз говорил, что сибиряк — это национальность, — есть правило: не обижай, а помогай.

Запах детства

— Сегодня в обществе преобладает настроение ностальгии по прошлому, по Советскому Союзу. Насколько вы эту ностальгию разделяете? И по чему на самом деле народ ностальгирует — по колбасе за 2,20 или по чему-то другому, чего нет в сегодняшней жизни?

— Я чрезвычайно ностальгический человек. А уж детство — всегда самое счастливое, в какое бы время человек ни жил, даже в военные годы. Поэтому я не продал свою квартиру в Иркутске, где до сих пор стоит запах детства — сирени, омуля, книг…

А советское прошлое в целом… В нём было очень много хорошего, чрезвычайно много плохого, чрезвычайно много надуманного и вдолбленного пропагандой. И масса всего полезного. Система образования в Советском Союзе была лучшей в мире. Нас же все копировали — и европейцы, и азиаты. К счастью, систему музыкального образования мы с моими коллегами смогли отстоять и по-прежнему держим в этом вопросе оборону. А система распределения после вузов?! Когда выпускник точно понимал, куда он пойдёт — преподавать в музыкальной школе, солистом филармонии в каком-то городе и т. д. И сейчас неплохо бы сесть и составить список того дельного, что было прекрасно и что можно сейчас воплотить.

— Жизнь музыканта расписана на много лет вперёд. Но если бы у вас не было никаких обязательств, вы бы день рождения где провели?

— Когда лет пять назад составлял график выступлений 2015-го года, я, не задумываясь, согласился на гастроли в Японии с маэстро Юрием Темиркановым. Поверьте, с моим юбилеем это совпало совершенно случайно. А 23-го приходите в Кремль, это не юбилейный отчёт будет, а просто встреча друзей — Владимир Спиваков, Юрий Башмет, Александр Сладковский, Сергей Безруков, Евгений Миронов и целая молодая гвардия «крещендовская». И ещё очень много сюрпризов. Будет весело, не пожалеете!

— То есть подарок сделаете вы.

— (Смеётся.) Я дарить люблю больше, чем получать.

Юлия Шигарёва

АиФ