"Плетнев, Мацуев и Yamaha"

Мацуев и РНО – это настолько разные весовые категории, что даже дух захватывает.Российский национальный оркестр под управлением Михаила Плетнева дал заключительный в этом московском сезоне концерт в Зале Чайковского с программой из двух максимально контрастных романтиков — Шумана и Листа. Впрочем, академический формат мероприятия оказался раскрашен более шумным событием — презентацией нового, приготовленного к конкурсу Чайковского рояля Yamaha серии CFX, буквы которой читаются как название последней модели дорого автомобиля. Сочетание роскоши, традиций и новейших разработок. Примерно в тех же автомобильных категориях премиум-класса японская фирма и позиционирует свою продукцию, не уставая объявлять, где и сколько пианистов первыми достигали финишной прямой, выбирая для своей конкурсной гонки рояли «Ямаха». «Четверо из 12 финалистов XI Международного конкурса молодых пианистов имени Шопена исполняли конкурсные произведения на Yamaha CFIIIS и заняли призовые места», — гласит рекламный флайер.Самым почитаемым другом «Ямахи», однако, остается Рихтер, совсем не конкурсный персонаж. Нынешнее же русское лицо лейбла — Денис Мацуев, выигравший на «Ямахе» в 1998 году конкурс Чайковского.В общем, ударной частью программы без вариантов оказывался новый рояль со своим податливым, высокотехнологичным звуком — на нем Мацуев отмечал 200-летие Листа его Вторым концертом и «Пляской смерти». Надо признать, что другого такого пианиста, способного не просто сдюжить эту музыку, но из ее гениальной наглости сделать захватывающее, широкомасштабное шоу, у нас и правда нет. У Мацуева получается голливудский боевик в демоническом антураже. Сладко солирующая виолончель эрэношного концертмейстера Александра Готгельфа, подпевавшая роялю, — будто персонаж из архивного кино. Пианист выстраивает поверх партитуры свой собственный темпоритм, который бесперебойно держит слушательское внимание в любой момент — будь то саспенс затаившейся паузы или фирменное мацуевское фортиссимо, с которым из всего оркестра могут состязаться только тарелки.Мацуев и РНО — это всегда настолько разные весовые категории, что даже дух захватывает. Принято, глядя на солиста и стоящего за пультом Плетнева, говорить про «лед и пламень». Но, честно говоря, в случае с Листом РНО не пришлось блеснуть своей тихой интеллигентностью. Да и пилотирование самолета, входящее в число увлечений маэстро Плетнева, вспоминалось чаще обычного.Вторая симфония Шумана, сыгранная в первом отделении, — вот что было противопоставлено мацуевскому Листу, вот где РНО был даже чересчур сам собой. И этот наверняка сознательно придуманный контраст своего рода достижение искусства программирования. Не больно-таки любимый дирижерами композитор, вошедший в историю музыки фортепианными шедеврами, но никак не эффектной инструментовкой, Шуман прозвучал строго и аккуратно, в первой части почти коленопреклоненно. Главным событием стала третья часть — медленная и негромкая, со стильными соло деревяшек и щемящей темой, из которой, впрочем, Плетнев и не думал выжимать слезу. Что этот человек пилотирует самолет, представить было сложно.​Екатерина Бирюкова, OpenSpace