ОБЗОР ПРЕССЫ «Концерт — это бой с мистикой зала»

Мировая пресса называет Дениса Мацуева «сибирским Листом», «гением музыки». Сам пианист считает, что многое в его жизни предопределила встреча с профессором Сергеем Леонидовичем Доренским.

Сейчас Денис живёт на чемоданах, так как покупает квартиру. Сегодня «АиФ» вместе с известным музыкантом в гостях у его педагога в знаменитом Доме композиторов.

— Денис, надо мной жила семья пианистов. Это пытка — слушать день и ночь музыкальные экзерсисы, скажу я вам.

— Мои соседи — счастливые люди, так как я очень ленивый. Есть пианисты, которые занимаются по 8—10 часов в день. Не завидую их соседям... Сам бы не выдержал, если б через стену кто-то играл гаммы. Убил бы. (Смеётся.) Но ещё хуже, если рядом живут скрипачи... Они «вычищают» каждую ноту — это ужас. Когда я только переехал в Москву, снимал на проспекте Маршала Жукова однокомнатную квартиру, где было пианино «Тюмень». Сосед — алкоголик. Перед выходом на работу он ко мне заходил: «Сыграй тему из фильма «На семи ветрах». (Напевает.) Я ему играл, он балдел, говорил со мной о жизни... Днём сосед был на работе, я мог заниматься столько, сколько хотел. Это был первый этаж, и единственным местом, которое «задевало» звуком, была квартира этого пьяницы. К вечеру он был в полной отключке... Будь я не такой ленивый, мог бы заниматься хоть всю ночь. В другую свою съёмную квартиру я привёз большой рояль «Ямаха». Взял первых два аккорда... Через секунду — пронзительный звонок в дверь: «Что это было?» Говорю: «Я пианист, приходите на мои концерты в Большой зал консерватории». — «Да нам всё равно. Но, когда вы начинаете играть, у нас попугай с жёрдочки падает!»

— Ваша игра даже внука Рахманинова очаровала — настолько, что он доверил Мацуеву исполнение двух ранних произведений своего деда-композитора — фугу и сюиту... Мировая пресса пишет о молодом сибирском пианисте с восхищением. А есть смельчаки, которые вас в глаза критикуют?

— Мама и папа — люди, которые всю жизнь не дают мне не то что расслабиться, а держат меня в та-аком тонусе...

— И что же родители говорят вам после концерта?

— Это не для газеты. (Смеётся.)

— Они интеллигентные люди... Неужели это «ударная» лексика?!

— Нет, конечно... Но... После концерта, на котором я слышал от зала только «Браво!» и «Гениально!», родители говорят мне: «Ты понимаешь, что это было ужасно?! Бездарно... Где у тебя звук? Ничего не слышно. Левая рука вообще не работает. А где образ, где энергетика? Где всё?!» А я уже сам ничего не понимаю... Мне казалось, что вроде не так всё плохо, сыграл 8 «бисов»... Родители научили меня воспринимать всё происходящее с иронией, огромная благодарность им за это. Поэтому, когда мне говорят в глаза: «Ты — гений», у меня это влетает в одно ухо и вылетает в другое.

А ещё мне не даёт расслабляться русская публика. Она ведь меня вырастила... Мы с ней идём вместе больше 10 лет. Успех в России не сразу пришёл. Он кровью завоёван. Нашего слушателя невозможно пленить с одного раза. Его нужно всё время захватывать. Пройдя такую школу, мне нигде теперь не страшно играть. Концерт в Карнеги-холле — почти лёгкая прогулка. А игра в Большом зале консерватории — главный экзамен сезона. Любой концерт в нашей стране — бой с залом, бой с мистикой зала. Но особенно это касается БЗК. 80% музыкантов играют там очень плохо. И я в том числе.

— Денис, честно говоря, вы меня удивляете: при мировой славе всё время говорите о себе как о ленивом человеке.

— Я действительно архиленивый! Если б была возможность, спал бы до 2—3 часов дня. А так меня мама будит. В детстве она всё время заставляла меня заниматься, а я мечтал убежать, чтобы играть в свой любимый футбол.

— Сейчас играете?

— Из-за насыщенного гастрольного графика практически не выхожу на поле. Но часто посещаю футбольные матчи.

— Бытует мнение: у пианиста должны быть длинные пальцы — это помогает в игре...

— Чушь. У меня, например, маленькая рука. Миф о том, что у пианиста должны быть длинные пальцы, появился после приезда в СССР американского пианиста Вана Клайберна, которому Хрущёв отдал в 1958 году первую премию на конкурсе Чайковского. У Рахманинова были огромные руки. У Рихтера — малюсенькая ручка. Я знаю многих людей с длинными пальцами, которые очень плохо играют на рояле.

— Я слышала, у вас головокружительный роман и Мацуев собирается выбыть из рядов завидных женихов Москвы.

— Серьёзно, я считаюсь завидным женихом? Если решу вступить в брак и расписаться, первым делом расскажу об этом «АиФ». Серьёзно, очень люблю вашу газету. Обо мне вообще много слухов ходит. Писали, что на один концерт я приехал на мотоцикле «Харлей Дэвидсон» в «косухе». В ухе у меня серьга, сзади блондинка сидит... Я пришёл в артистическую, снял серьгу, припудрился, надел фрак и пошёл играть Шопена. (Громко смеётся.)

— Вы сильно отличаетесь от большинства молодых музыкантов. Они в России, как бы сказать помягче...

— Какие-то хилые... Смотришь на студентов консерватории, многие уже сгорбленные. Я, конечно, сильно разрушил стереотип, что вундеркинд — это зануда и «ботаник». Я такой, какой есть. Могу ржать, могу орать. Когда у меня вспыхивают эмоции, не буду их скрывать и сдерживать.

— Вы называете своего профессора вторым отцом. Сколько лет вы вместе с Доренским?

— 13 лет. Я пришёл к Сергею Леонидовичу, будучи на третьем курсе консерватории. Я тогда ещё не понимал, что это был этапный момент в моей жизни. Даже не победа на конкурсе Чайковского... Кстати, за несколько месяцев до него я не прошёл в финал на музыкальном состязании в Японии. Причём второразрядном. Даже не понимаю, зачем я вообще туда поехал.

Профессор Доренский:

— Чуть не рыдая, Денис позвонил мне из Японии. Я сказал: «Не переживай, всё будет хорошо». И через полгода был конкурс Чайковского. Как педагог, я применил музыкальную хитрость. Дело в том, что Третий концерт Рахманинова играет на конкурсе чуть ли не каждый. В финале 1998 г. четверо исполняли это произведение. Денис тоже его приготовил... Он играл замечательно. Но я сказал: «Нет. Мы меняем программу. Будешь играть Концерт Листа № 1». Каждый конкурсант выходил, играл по 45 минут. Жюри психовало, устало. В состязании участвовали сильные пианисты. Но однообразие финальных произведений выводило судей из себя, они уже не могли понять, кто как играет. А Денис вышел и блистательно исполнил Листа. Я совершенно убеждён: это определило успех. И взошла звезда Мацуева. Сейчас он — самый популярный пианист в России. И за границей тоже.

— Сергей Леонидович воспитал 123 лауреата международных конкурсов, — говорит Денис Мацуев.

— Этот показатель занесён в Книгу рекордов Гиннесса, аналогов в мире нет. Все пытаются понять: «Класс Доренского — что за феномен?» Я считаю, это прежде всего отношения, созданные профессором в классе. Помимо высочайшего профессионализма это атмосфера дружбы между учениками и учителем. Мы говорим о футболе, женщинах, кино, литературе, о жизни... Огромную роль играет потрясающий юмор Сергея Леонидовича. Профессор страшно боится людей, которые не обладают этим чувством, и, как мне кажется, даже не берёт их в свой класс. (Смеётся.) Видимо, у него есть ряд своих тестов. Причём поначалу я даже не мог понять, шутит надо мной Доренский или нет.

Наши уже знаменитые посиделки у профессора дома и на даче — вообще отдельная история. Мы даже не можем вам рассказать, ЧТО там происходит! (Хохочет.)

Когда меня впервые пригласили на такой праздник, я, честно сказать, немного испугался идти в гости к легендарному педагогу... Но прямо у порога меня встретили парой таких подколок, что я понял: надо отвечать чем-то. В тот вечер, помню, играл джаз... Сергей Леонидович и не знал, что я его исполняю.

С. Д.: У Дениса есть одна уникальная черта — он не волнуется перед концертом. А я помню, как один великий пианист в перерыве глотал горсть успокоительных таблеток, других замечательных музыкантов приходилось просто выталкивать на сцену. Я вот думаю: откуда такое бесстрашие у моего мальчика?

— Денис, коллеги говорят о вас как о кладезе анекдотов... Расскажите хоть один.

— Вор-карманник выходит с концерта пианиста и говорит: «Боже мой! Какие руки! Какие пальцы! И такой фигнёй занимается!»

02.07.2008

Ольга Шаблинская, «Аргументы и Факты»