"Превыше совершенства"

На гербе Иркутска, родного города Дениса Мацуева, изображено нечто похожее на рысь, несущую в зубах окровавленную жертву. На первый взгляд, это символизирует первозданную силу вечного победителя, и, на самом деле, этой рысью мог бы быть сам Мацуев. Вы не увидите на сцене более крепкого, атлетически сложенного пианиста. Превосходя свое прошлое завораживающее выступление, музыкант постарался сделать невозможное во время своего четвертого концерта во Дворце Искусств. Однако трудно представить то, каким образом он превзойдет уже достигнутое – а ведь ему предстоит впереди такая же долгая карьера, как и его прошлое.

Очевидно, что Мацуев, представляя лучшие традиции русской исполнительской школы, рассматривает развлечение как один из своих главных приоритетов. Кампания по продвижению года Листа делает акцент на его знаменитой прическе и прочих визуальных клише, и было бы легко найти эпигона в Венгрии с похожей внешностью, чтобы он выступил на концерте в честь 200-летия, но нам выпала большая удача. Образ Листа, созданный одним из лучших исполнителей в мире, не был похож ни на что, виденное нами прежде. Он осознавал, что его мастерство позволяет ему отойти от канонизированных и утрированных романтических обертонов, с тем чтобы показать те нюансы и оттенки фортепианных концертов, которые по тем или иным причинам оставались спрятанными до сей поры. Мы могли бы сказать, что Мацуев – тот артист, который успешно преодолел 150 лет, отделяющие нас от Листа, и представил полную перспективу его творений. Несмотря на это, мы испытывали некоторое волнение после прошлогоднего концерта, когда Камерный оркестр им.Ф.Листа в некоторой степени стеснял пианиста и он пытался ускорить темп, подавая знаки от рояля. Наши сомнения были вскоре развеяны первыми звуками аккомпанемента к Концерту для фортепиано с оркестром №1 ми-бемоль мажор. Игра Симфонического оркестра «Дунай» была зрелой и безупречной, без колебаний или недопониманий. Каждая группа инструментов оркестра заслуживает отдельной похвалы, равно как и дирижер Домонкос Хея, который отдает себе отчет в том, что в сопровождении Мацуева мощные мелодии сияют еще более привлекательными тонами. Похвала дирижера тем более заслужена, что он контролировал музыкальную концепцию полностью, от начала до конца, и оркестр не пал перед славой Мацуева. Это, однако, требовало понимания со стороны Мацуева: он точно чувствовал нужный момент и горел желанием поделиться своей интерпретацией пьес. Это редкое зрелище, особенно в концертных залах такого размера, когда целый симфонический оркестр пытается сравняться с пианистом по силе звука, но очевидно, что их целью было выступить в соответствии с величием мероприятия и продемонстрировать новые стороны произведений. В этой ясной и доступной интерпретации мы не стараемся провести разграничительные линии между фрагментами атаки, которые следовали друг за другом без пауз.Мы поняли связи, установленные Листом, и мы еще раз осознали, что это непревзойденные шедевры. Тщательно продуманная тема Dies irae из «Пляски смерти» и шесть вариаций четырех фрагментов являются классическим примером для каждого композитора в плане оркестровки, композиции и создания уникального жанра, не говоря уже о свободе, которую Лист предоставляет исполнителям. Естественно, Мацуев по максимуму воспользовался этой возможностью, и его каденция между IV и V фрагментом стала подлинным доказательством его отношения к наследию Листа. Концерт для фортепиано №2 ля-мажор, исполняемый во второй части, включает в себя меньше соло по сравнению с двумя другими. Рояль здесь часто используется как часть оркестра, играя гармонии и мелодии, которые движут пьесу вперед. Симфонический характер концерта только подкрепил успех сотрудничества оркестра «Дунай» и Мацуева.

Нас побаловали четырьми выходами на бис, в которые вошли выдающиеся хиты Мацуева, что стало более чем сверкающим фейерверком для завершения события. Короткую характерную пьесу Анатолия Лядова «Музыкальная табакерка» уравновесила брутальная и тяжелая интерпретация «В пещере горного короля» (или «Танец эльфов»). Финальная джазовая импровизация на тему «Каравана» и другие пародии, в том числе на Завинула, казалось, исходили от не-классического пианиста. Более того, мы увидели Мацуева буквально разбирающим рояль на части в некоей изумляющей воображение манере: еще несколько таких громоподобных выступлений, и Дворец Искусств будет нуждаться во внеплановой реставрации. Что, однако, интересует меня больше всего – это то, как Мацуев видит Листа и других великих композиторов. Я умираю от любопытства.

Zoltán Végső, "Élet És Irodalom"