Блог №107

Приближается к кульминации наш американский тур, на концертной карте осталось три точки Монреаль, Торонто и Нью-Йорк. Меня достаточно часто спрашивают в интервью о том, что я испытываю, когда выхожу на сцену. И я постоянно пытаюсь это сформулировать как можно точнее. Это не просто счастье. Не только счастье. К этим нескольким часам на сцене сводится, по сути, весь день. Только они важны, всё остальное – томительная подготовка и предвкушение. Особенно обостряется это ощущение предвкушения во время гастрольных туров, тем более с таким близким мне по духу соратником, как Валерий Гергиев, который, уверен, испытывает такие же чувства. Нарастающий внутри заряд энергии, которая готова взорваться к чертям собачьим в любой момент. Воздух становится настолько наэлектризованным, что можно почувствовать это подушечками пальцев, когда прикасаешься к клавишам. И момент выхода на сцену – это тот самый взрыв энергии, который накрывает зал и возвращается волной обратно на сцену, заряжая всех, кто на ней находится вдвойне. Если вечером нет концерта, смысл дня несколько теряется и всё вокруг блекнет. В этом туре такой момент был – два дня, двойной переезд из города в город без концерта вечером. Но от уныния по этому поводу спас Чикаго. Это один из моих любимых городов с прекрасным залом и обожаемой чикагской публикой. Сформулировать, чем отличается именно чикагская публика, пока мне не удалось, но если сравнить чикагцев и жителей Лос-Анджелеса, например, то в Лос-Анджелесе ощущения напряжённого диалога меньше, там все расслаблены и получают удовольствие от жизни, в свою очередь в Чикаго люди гораздо более включённые в происходящее вокруг, рациональные и имеющие чёткое мнение по любому вопросу. В Америке достаточно быстро привыкаешь к повсеместно встречающемуся однородно эклектичному архитектурному стилю, к тому, что от города к городу сильного контраста не замечаешь. Но небоскрёбы даунтауна Чикаго выделяются. Жёсткая вертикаль стального каркаса и стекло. Минимум украшательств, всё по делу. Наверное, жители впитывают в себя особый характер города ветров, как его называют. С ними возникает особенная магия. Вчера на концерте было много знакомых мне музыкантов из Чикагского оркестра, который сейчас возглавляет Рикардо Мути. В зале находился наш большой друг легендарный пианист Лексо Торадзе, являющийся одним из главных экспертов по прокофьевской музыке, его фортепианному творчеству и непосредственно Второму концерту. У нас, к счастью, было время пообщаться с ним после концерта. В свое время он записал все концерты Прокофьева с Валерием Гергиевым. Я приглашал его в Иркутск на свой фестиваль, где он, кстати, играл именно Второй концерт Прокофьева.

Возвращаясь к тому, что я сказал чуть раньше по поводу счастья от выхода на сцену, хочу добавить, что как бы часто я не играл концерт, с одним и тем же дирижёром, с одним и тем же оркестром, это каждый раз абсолютно новая история. Даже если мы уже записали диск с этим произведением. Это каждый раз новое прочтение, о котором мы все и не догадывались до того, как вышли исполнять его перед публикой в этот конкретный вечер. Это каждый раз химия, которая объединяет зал и исполнителей на чувственном уровне. Это каждый раз всплеск энергии.

Та самая кульминация, которая придаёт смысл долгому ожиданию счастья в течение дня. Вчера всё это было в Чикаго. И мне от этого очень хорошо.