Магия домашних вещей

Дороги и дом — эти два слова для меня имеют особое значение с самого детства. Так вышло, что дед мой, Виктор Михайлович Мацуев, работал путейцем на Восточно-Сибирской железной дороге. И часто брал меня с собой. Мы с ним обходили пол-Байкала по старой Кругобайкальской железной дороге, которую строили еще в царское время. По 30 километров проходили. С рюкзаками. Костер тут же. Уху варили. Из нашего гениального омуля. Одно из самых дорогих воспоминаний моего детства на самом деле. Сибиряки очень падки на запахи, потому что запахи у нас феноменальные: тайги, нашей сирени, костра, брусники, черемухи, кедровых шишек, ухи из омуля, железной дороги и Байкала. От них на душе становится хорошо и спокойно. Как и от запаха родного дома.

Человек, родившийся в Сибири, в Иркутске, не может отвыкнуть от своего места. Я не знаю ни одного сибиряка, который бы сказал, что его не тянет на малую родину. У каждого, кто родился в Сибири, а тем более у иркутян, которым посчастливилось жить рядом с Байкалом, местом с бешеной энергетикой, чувство ностальгии и притяжения к родным местам особенно сильно проявляется.

У меня в Иркутске осталась наша квартира на улице Ленина, из которой мы и переехали в Москву в 1991 году. Это та самая квартира, в которой я родился и рос до 15 лет, это и есть мой дом, который я со скандалами не разрешил продать. Спасибо моим родителям, что пошли навстречу тогда и согласились оставить мне этот кусочек прежней счастливой иркутской жизни. В этом доме не сделано ни одного ремонта, нет никакой новой мебели, та же кровать, на которой я спал всю жизнь, и тот же самый запах. Я хочу спать на этой немножко поскрипывающей кровати, на этой перине, от которой идет неимоверное тепло и на которой засыпаешь буквально за секунды. Вот удивительно: в Иркутске я не страдаю от джетлага. Там какие-то свои законы времени и пространства, что, между прочим, могут подтвердить самые легендарные музыканты, которые на себе это прочувствовали. Поэтому, когда я приезжаю на фестиваль «Звезды на Байкале», я всегда останавливаюсь дома. Никаких отелей. Это момент счастья: входить в ту квартиру, в стены, в запах моего детства — это меня невероятно заряжает, вдохновляет, я уникально себя там чувствую.

И творится мне здесь великолепно! Иркутск — это то место, где я учил все свои новые программы. Даже рекорд поставил, когда в 2015 году выучил Второй концерт для фортепиано с оркестром Прокофьева за четыре дня. Я должен был исполнять его с Валерием Гергиевым в Мюнхене на марафоне Прокофьева через неделю. При этом параллельно у меня шел фестиваль «Звезды на Байкале». И вот в таких жестких условиях, на старом разбитом пианино Petroff я это сделал. И таких примеров — огромное множество. Никогда не забуду, как мой дорогой наставник профессор Сергей Доренский решил, что мы обязательно должны поменять мою программу на финал Конкурса им. Чайковского, и я вместо запланированного ранее Третьего концерта Сергея Рахманинова должен был выучить и исполнить Концерт Ференца Листа. В итоге это стало решающим фактором для победы на Конкурсе. На все про все у меня была неделя. И здесь меня счастливая аура моего дома выручила.

Магия дома очень важна. Магия домашних вещей. У меня в детстве был лев, которого я выпросил у бабушки, когда мне было 6 лет. Я увидел, как этого льва несли из «Детского мира» какие-то люди, и устроил истерику. В тот день я ОБЯЗАН был получить этого льва… и велосипед «Школьник». Лев до сих пор хорошо сохранился, в потрясающей форме и стоит в этом же углу. Я смотрю на него, общаюсь с ним иногда, у нас прекрасные отношения до сих пор. Оглядываясь назад, я с каждым годом все больше ценю тот уют, который для меня был создан с самого детства родителями, бабушками и дедушками. Я не был ни в детском саду, ни в яслях, у меня было домашнее воспитание с гувернантками и завтраком в постель, мы с папой выучили практически весь репертуар на многие годы вперед именно на домашнем пианино. Дом — это был очень надежный тыл, безусловная железобетонная поддержка всегда. Наверное, поэтому мне было легко изучать мир вокруг. Дома я был прилежным маменькиным сынком, а когда выходил во двор, становился Зорро. Надевал маску, убегал воевать за правду и справедливость. Решал проблемы со шпаной из соседнего двора, но не в драке, а на футбольном поле или в хоккейной коробке. Меня выбрали старостой двора, несмотря на то что я был музыкантом, а музыкантов считали ботаниками. Я разрушил этот стереотип. А вечером возвращался домой, в свой уют. Может быть, еще из-за этого я так ностальгирую по своему родному месту.

И совсем другие, но тоже счастливые, у меня воспоминания о моей первой квартире в Москве. Мы снимали ее на те деньги, что моя бабушка выручила от продажи одной из своих кооперативных квартир в Иркутске. Единственный в нашей большой семье человек с коммерческой жилкой. Если бы не она, вряд ли все сложилось бы так удачно, как в итоге сложилось. Однокомнатная тесная квартирка в безликой панельной многоэтажке на проспекте Маршала Жукова, на первом этаже. С одной стороны — лифт, с другой — такая же однокомнатная квартира. Чтобы я сразу мог начать заниматься дома, мы привезли с собой из Иркутска старенькое мамино пианино «Тюмень», на котором она занималась, когда была маленькой. Помню, что стоило мне взять пару аккордов, как в дверь тут же позвонили. Так мы познакомились с нашим соседом, который, надо сказать, крепко выпивал. Он вежливо поинтересовался, что это такое он только что услышал. Я говорю: «Да вот, я — пианист, в Консерватории учусь, собираюсь в Конкурсе имени Петра Ильича Чайковского участвовать. — В то время я уже был достаточно широко известен в узком кругу, у нас тогда были концерты от фонда “Новые имена”. — Приглашаю вас на мой концерт!»

Он резонно отвечает: «Да мне все равно, что ты пианист. У нас, когда ты играешь, попугай с жердочки падает!» Но выход из ситуации, надо ему отдать должное, сам и придумал. Говорит: «Моя любимая песня — вальс из фильма “На семи ветрах”. Если сыграешь, можешь заниматься хоть 24 часа в сутки». Для того, кто знает наизусть всю нашу кинематографию вплоть до года выпуска фильмов, киностудии, имен операторов, композиторов, ассистентов режиссеров и звукорежиссеров, музыкальных редакторов и, конечно, актеров, это было совсем несложно. Да и сутками мне не надо было заниматься, достаточно было двух часов в день, чтобы выучить новый репертуар. Я ему, конечно, с ходу сыграл этот вальс в разных тональностях, с развитием, с разработкой, и сосед стал моим лучшим другом.

А из вещей в этой квартире я был влюблен в хозяйское кожаное крутящее­ся кресло. Это просто чудо было что за кресло! Сидя в нем, можно было и на пианино заниматься, и смотреть видеокассеты и футбол по телевизору, и книжки читать. Восхитительное кресло. В тот год я победил на Конкурсе им. Чайковского, так что это был тоже очень счастливый дом.

Сейчас дом — это тот уют, что я должен сам для себя создать в условиях бешеного ритма, в котором я живу. Все-таки 264 концерта в сезон. За 2016 год я был в Москве всего 21 день, так что это скорее можно назвать пересадочным пунктом, чем домом. И это, хочу отдельно подчерк­нуть, не полные дни, таких дней просто нет. Бывает, что это часов пять, из них на то, чтобы поспать, — три часа, а два — чтобы перекусить, позаниматься, переодеться и поехать дальше.

Поэтому если мы говорим о профессии концертирующего музыканта, то для них дом — это дорога (самолет, поезд, машина), гостиница, концертный зал и сцена.

Самолеты в моем случае — отдельная история.

Каждый день я куда-то лечу. Каждый день у меня путешествие. Я научился спать в самолетах, заниматься в самолетах по нотам. На самом деле это не так просто, как кажется. Выучить музыкальный текст — это одно, «запомнить» его пальцами — совсем другое. Одно время я страшно боялся летать, кстати говоря, я даже пил виски перед полетом, чтобы успокоиться. Но потом понял, что если буду перед каждым взлетом при моем графике пить виски, то долго я не протяну, тем более что в последнее время, бывает, взлетаю и по три-четыре раза в день. Сейчас я могу сказать какой-нибудь своей соседке, которая очень боится летать: «Знаете, почему хорошо сидеть в самолете в бизнес-классе? Потому что, когда самолет падает, тележка со спиртным проезжает во второй раз». После этой шутки впечатлительная соседка обычно еще больше пугается, устраивает истерику, ее пересаживают, и я сижу один. Сплю, прекрасно провожу время и прилетаю в гениальной форме. Иногда ведь приходится «лететь на сцену» практически с самолета и играть новую программу в новом зале. Вчера у тебя был большой успех в концертном зале на 3000 слушателей, при полном аншлаге, ты сыграл 10 произведений на бис, а на следующий день приходят уже совсем другие люди, которые не знают, что у тебя вчера был успех. И все каждый раз с чистого листа… Поэтому хороший сон критически важен. Это, наверное, главная проблема для гастролирующих музыкантов, потому что постоянная смена часовых поясов выматывает, а иркутская энергетика не везде, поэтому нужно пользоваться аутотренингом и учиться спать в самолете.

И еще один совет тем, кто много путешествует, не только музыкантам, хочу дать относительно отелей. Даже если останавливаетесь в номере на несколько часов, не поленитесь создать себе уют в нем, почувствовать себя дома. Это хороший способ подзарядиться энергией и отдохнуть. Мне везло на отели. У меня за эти годы уже сформировался список любимых отелей и номеров, которые я всегда стараюсь заранее резервировать. Более того, я вам смогу описать каждый номер отеля, в котором останавливался, например, в конце 2016 года во время европейского тура, когда у меня было 26 концертов, из них 18 сольных концертов подряд, и когда мне приходилось менять отели каждый день. Кстати, еще одно наблюдение: стоимость номера в отеле напрямую со степенью его уютности не связана. Совсем не факт, что в дорогом отеле вы будете чувствовать себя комфортно. Когда заходите в номер, внутренне почувствуйте его. Если вам не нравится энергетика, лучше его поменять, потому что иначе вы будете там плохо спать, вам там постоянно будет плохо дышаться, там будет плохая влажность, там будет ужасно холодно или, наоборот, слишком жарко. Это на самом деле очень важно и для самочувствия, и для настроения, поверьте бывалому путешественнику.

А завершить свой рассказ о дорогах и доме мне бы хотелось одной историей, которая стала для меня одним из самых теплых воспоминаний. Мои родители очень часто путешествуют со мной, летают по всему миру, от Америки до Японии. Однажды, когда мы были в Нью-Йорке, мы остановились в отеле «Ле Паркер Меридиен», недалеко от Карнеги-холла, где у меня вечером был концерт. Пока я спал, они сходили в магазин и в отдельном номере с кухней приготовили мне настоящие сибирские пельмени. Как всегда готовили в Иркутске. Те пельмени, сделанные для меня с любовью моими папой и мамой в отеле «Ле Паркер Меридиен» в Нью-Йорке, перед концертом в Карнеги-холле, были самым лучшим способом сказать мне: «Ты дома, и все будет хорошо».

Колонка Дениса Мацуева опубликована в журнале "Русский пионер" № 72.