Человек широчайшей русской души
Мне запомнился один вечер. Это было 25 ноября 2005 года в Париже, в Театре Шанз Элизе: только что закончился мой концерт и в артистическую зашел человек очень похожий на Сергея Васильевича Рахманинова. Я даже как-то немного опешил.
«Если вы бросите курить, я вам сделаю подарок, который вас поразит», — первое, что сказал этот человек. Я никогда не был курильщиком, но мог иногда покурить после концерта. Поэтому сразу потушил сигарету и ответил: «Я готов». Моим гостем оказался внук Сергея Васильевича Рахманинова Александр Борисович. Он сказал: «Я решил вам подарить две неизвестные партитуры моего деда, которые никто никогда не слышал и не видел. Это Сюита ре минор и Фуга ре минор. Два его ранних произведения, написанные еще в студенческие годы в консерватории».
По легенде, эта сюита вместе с фугой были отправлены Петру Ильичу Чайковскому, мнение которого для Рахманинова было всегда важным. Но по каким-то причинам — то ли секретарь не передал, то ли еще что-то произошло — их след с тех пор был утерян. И только лет 10-15 назад эти партитуры обнаружили сотрудники Музея им. Глинки и переслали Александру Борисовичу. Ну а право не просто первым исполнить, но и записать эти два произведения он подарил мне. Причем исполнение предполагалось на личном рояле композитора в его имении Сенар в Швейцарии.
В Сенаре композитор жил в 1930-е годы. Настроение, царившее в доме, его обстановку Александр Борисович сохранил буквально до защелок на форточках. Рахманинов для меня как икона, поэтому когда я попал в его дом, в эту атмосферу гения, то ощутил себя, наверное, самым счастливым человеком на свете. Это еще была и огромная ответственность, потому, что работать пришлось с уртекстом. Просто нотами. На них не было указаний нюансов и штрихов. Так получилось, что я стал еще и соучастником композиторского процесса. Это, наверное, самый судьбоносный момент моей жизни. Тогда же Александр Борисович пригласил меня стать артистическим директором фонда Рахманинова.
Во время записи я безумно волновался, но пластинка имела успех везде. Программу мы сыграли в сорока странах мира. И сейчас мне очень приятно, что эти произведения прочно вошли в репертуар многих пианистов. Успех Сюиты ре минор и Фуги ре минор нисколько не удивляет, потому что фигура Сергея Васильевича Рахманинова не только для меня, но и для любого человека, связанного с музыкой, не говоря уже о пианистах, стоит особняком. Рахманинов уникален еще и тем, что не написал ни одного неудачного произведения. А этим не могут похвастаться даже великие композиторы. Почти у каждого из них есть проходные опусы.
Но в творчестве Рахманинова такое деление отсутствует на генном уровне. Любое произведение — это совершеннейший шедевр, независимо от того написано оно для фортепиано, оркестра или для голоса. Все романсы — шедевральные, все концерты, прелюдии, этюды... Рахманинов феноменален еще и тем, что был одинаково велик в трех музыкальных ипостасях: как композитор, пианист и дирижер. Многие забывают, что Сергей Васильевич был великим дирижером, работал в Большом театре. Запись его «Острова мертвых» — недосягаемый шедевр дирижерской работы. Как и его пианизм, к которому до сих пор никто и не приблизился. В том, как играл на рояле Рахманинов, раскрываются и его человеческие качества, совершенно удивительные.
Определить, что за человек сидит за инструментом, можно мгновенно — это проявляется в интерпретации музыки. То же самое и с композиторами. Так вот — и в музыке Сергея Васильевича, и в его игре можно увидеть, что он был человеком широчайшей русской души. Все его произведения пропитаны удивительной ностальгией. Даже те, которые он написал еще в России. Уже тогда, он видимо предчувствовал трагедию 1917 года. Революция — это трагедия, она заставила гениальных людей по собственной воле покинуть свою любимую Россию. И Рахманинов был среди них. А если брать произведения, сочиненные уже в эмиграции, — «Вариации на тему Корелли», Четвертый концерт для фортепиано с оркестром и «Симфонические танцы» — они не только вошли в антологию мировой музыки, но и пронизаны еще более глубокой тоской по Родине, по любимой Ивановке, любимой сирени…
10 декабря 2017 года с Валерием Гергиевым в знаменитом зале Сантори-холл в Токио на закрытии года культуры России в Японии мы сыграли все концерты Рахманинова. Это был для меня один из самых памятных вечеров сезона. 1 и 2 апреля я сыграю в хронологическом порядке все концерты Сергея Васильевича и его Рапсодию на темы Паганини в зале им. Чайковского с ГАСО им. Светланова под руководством маэстро Александра Сладковского.
У меня нет такой цели — ставить рекорды, но я люблю играть концерты Рахманинова. Исполнить их подряд — с Первого по Четвертый — значит за кратчайший промежуток времени прожить жизнь Сергея Васильевича. С выпуска из консерватории до американского периода его жизни. Эти произведения я играю по много-много раз в году. Только к Четвертому концерту пришлось идти долгие годы. Я сыграл его впервые лишь в 2017-м. И сегодня нахожусь в наивысшей точке виртуального романа с этой гениальной музыкой.
Третий концерт я могу считать своей визитной карточкой, первый раз сыграл его в 13 лет в своем родном Иркутске. Это, наверное, самое гениальное произведение Рахманинова. Одновременно самое трудное — по масштабу и технике. Кто-то посчитал, что в нем 55 тысяч нот. Второй концерт, который наряду с Первым концертом Чайковского является одним из лучших произведений для фортепиано с оркестром, занимает особое место в моей жизни. Никогда не забуду свое выступление в Сочи на стадионе «Фишт», когда на закрытии Олимпийских игр эту гениальную музыку одновременно слушали несколько миллиардов человек. Сейчас у меня начинается мировой тур по 23 столицам мира. Буду исполнять марафон из концертов Сергея Васильевича Рахманинова. И весь этот год давать концерты, посвященные его юбилею.
Автор — пианист, народный артист России
« назад