"С альпийским рогом вышел перебор"

25 декабря 2011
Музыкальный фестиваль Crescendo в Петербурге

Фестиваль Crescendo, основанный и возглавленный пианистом Денисом Мацуевым, за год своего существования нарастил мощь — в полном соответствии со своим музыкальным названием. Второй по счету, он проводится на сей раз не в Москве, а в Петербурге.

Высадившись на берегах Невы, внушительный московский десант, состоящий из поколения 30-35-летних музыкантов, получил благословение Юрия Темирканова (маэстро лично дирижировал первым концертом фестиваля). Первые страницы буклета были украшены приветствиями всевозможных официальных лиц, начиная с Путина и Матвиенко. Музыканты принялись активно осваивать питерское музыкальное поле, выступая в Большом и Малом залах Филармонии и даже проведя джазовый концерт в зале «Октябрьский».

Концерты молодых исполнителей, уже достигших международной известности, взбудоражили размеренную филармоническую жизнь города. Гости демонстрировали вызывающе броский «московский стиль» исполнения и дерзостно размашистую манеру игры. Команда, подобранная Мацуевым из числа самых преуспевающих музыкантов новейшей генерации, и впрямь оказалась талантлива. А главное — они все разительно отличаются от скромных и сдержанных питерских сверстников; взращенные в столице, они живут с бесценным ощущением того, что весь мир лежит у их ног — наклонись и бери его тепленьким. Это победительное мироощущение сквозит в каждой сыгранной на фестивале ноте и резонансом отдается в звеняще-твердом фортепианном туше Мацуева, в густом и матовом звучании альта Максима Рысанова, в изысканно-томных гитарных переборах Дмитрия Илларионова.

Впрочем, «москвичи» — обобщающее, но не вполне верное определение. Молодые музыканты живут, учатся и концертируют в Лондоне, Берлине, Париже. Участвуют и побеждают в разнообразных международных конкурсах: от ЮАР до Брюсселя.

Отдадим должное Денису Мацуеву: его выбор участников оказался прицельно точен. Игра скрипача Бориса Бровцына чем-то напомнила игру великого Давида Ойстраха. В камерном концерте в МЗФ (Малый зал Филармонии), где выступали три блестящих струнника — Бровцын, Борис Андрианов (виолончель) и Максим Рысанов (альт), — их природная одаренность раскрывалась крупным планом. Сыгранная с очаровательным ритмическим волюнтаризмом «Испанская сюита» Мануэля де Фальи демонстрировала не только блестящие технические возможности Бориса Андрианова и его партнера, гитариста Дмитрия Илларионова, но и гибкую манеру исполнения. Илларионов и Андрианов, кстати, записали сюиту на компакт-диск на фирме Delos. Эта запись вошла в список номинантов «Грэмми».

После ностальгических пьес Пьяццоллы «Зима в Буэнос-Айресе» и «Смерть ангела», сыгранных дуэтом, последовали сольные виртуозные Вариации на тему из оперы Россини «Моисей»: Андрианов сыграл их захватывающе увлекательно.

Когда на сцену вышел Максим Рысанов, все услышали, как плотно, сочно и экспрессивно может звучать альт. Играющий на инструменте Giuseppe Guadagnini 1750 года Максим исполнил знаменитую Сонату для альта Дмитрия Шостаковича.

Общий высокий уровень концерта досадно снизила пианистка Екатерина Апекишева: жестяной плоский звук, бездумная и бездушная игра — ни рефлексии, ни индивидуальности, ни попытки осмыслить то, что играешь. Пианистка отчасти исправила впечатление неделю спустя, относительно прилично проведя фортепианную партию в квинтете Шостаковича в Большом зале Филармонии.

В этот вечер в составе Второго струнного трио Шостаковича выступал и Владимир Спиваков вместе с Денисом Мацуевым и виолончелисткой Татьяной Васильевой. Спиваков играл на скрипке Страдивари 1711 года; Васильева — на виолончели работы этого же мастера 1725 года. Звук старинных инструментов был бесподобно красив и благороден. В этом смысле трио, основу которого составило поистине симфоническое звучание рояля Мацуева, прозвучало выигрышнее и массивнее, чем предшествующий квинтет. Струнные в руках Алены Баевой, Бровцына, Рысанова и Андрианова в Большом зале утратили объемность тембров и звучали гораздо тише и слабее, чем в Малом зале.

Довольно любопытным оказался симфонический концерт, составленный из сочинений Рихарда Штрауса, Сергея Прокофьева, Хоакина Родриго, Александра Чайковского и швейцарско-американского композитора Даниэля Шнидера. Студенческий оркестр Санкт-Петербургской консерватории порадовал слаженной и профессиональной игрой, дирижер Александр Сладковский выказал недюжинный темперамент и четкость техники. Еще пару лет назад этот оркестр играл, едва справляясь с элементарными задачами; Сладковскому удалось превратить его во вполне вменяемый коллектив, которому доступны партитуры любой сложности. Что коллектив немедленно и продемонстрировал, сыграв стремительную и шумную симфоническую поэму Рихарда Штрауса «Дон Жуан» и вполне грамотно и корректно аккомпанируя Игорю Четуеву в Первом фортепианном концерте Прокофьева. Четуев играл запредельно быстро, споро.

В финале на сцену вышел Аркадий Шилклопер с длиннющей, в два человеческих роста, деревянной дудкой, один вид которой вызвал оживление в зале, и принялся дудеть, извлекая из нее мягкие, матовые, закатные тоны. Но экзотический тембр и необычный вид альпийского рога не спас положения: утомляюще длинный, банальный и рыхлый опус Шнидера — Концерт для альпийского рога с оркестром — развалил форму концерта. Если бы не этот последний и явно лишний сорокаминутный опус, программа концерта была бы аккуратной, компактной и логичной.

Гюляра Садых-заде, "Газета"


« назад