ОБЗОР ПРЕССЫ "Российский фортепианный феномен — пристально наблюдать!"

Еще когда «Free as a Bird» и «Real Love» Beatles были переизданы в 1995, фанаты ливерпульского квартета не могли сдержать чувство, словно распавшаяся супер-группа была снова едина. И, как кажется, тоже произошло вечером в этот четверг в Театре Мартина в Равинии, будто Сергей Рахманинов все еще был там, деловито сочиняя новую невыносимо трудную музыку для фортепьяно. Американские дебюты двух загадочных работ — версия для фортепьяно Сюиты для оркестра (1891) и Фуга (1891) — заставляли подготовленную аудиторию нетерпеливо услышать что то строгое...

Около года назад российский фортепианный феномен Денис Мацуев был представлен с недавно обнаруженными сочинениями Рахманинова, нетронутыми в течение столетия. Знаковый выбор Мацуева, в тридцать три года он — один из самых волнующих молодых пианистов уважаемой русской школы виртуозов. Тогда же он сделал запись мировых премьер этих сочинений на RCA под названием «Неизвестный Рахманинов.»

Оба эти сочинения были написаны как обучающие упражнения, в то время как композитор был все еще студентом, но вы об этом не узнаете из-за рано развившейся музыкальности в обоих. В первой части Сюиты можно услышать вводную фразу известного Второго концерта — забавный поворот, который показывает, почему композиторы не чураются красть у самих себя. Менуэт сокращен так же как аллегретто в Лунной Сонате Бетховена, словно небольшой танец, который возвращает назад к классическим сонатам Гайдна.

Другая американская премьера — Фуга была эфемерным экзерсисом в традиции мерцающего этюда Шопена. Во время исполнения сочинения, буквально на протяжении приблизительно двух минут, ловкие большие руки пианиста исчезли в дымке. Кучерявый сибиряк казался тогда отбойным молотком, бьющим по клавиатуре в высшей степени шумных Вариациях на тему Корелли, и неудивительно, что настройщик театра навестил Стэйнвей в перерыве, чтобы проверить, какие струны были на пределе хватки.

Мацуев — это не только сила и скорость, в безмятежных Этюдах-картинах просочились его тихие триоли, словно капли дождя. Эпическая Соната № 2 явно подчеркнула — насколько он вовлечен в эту музыку. И если время от времени казалось, что он был унесен своим техническим даром, это совсем не умаляло ту настоящую сенсацию, которую он произвел. Он и есть тот — за кем нужно пристально наблюдать.

19.07.2008

Брайент Мэннинг, «Chicago Sun-Times»